«Мой реципиент находится в Москве — это ребенок, девочка 12 лет»:
история донора Наталья
история донора Наталья
В 2019 петрозаводчанка Наталья Шаганова сдала кроветворные клетки для 12-летней пациентки с лейкозом. Она рассказала нам о том, как она приняла решение вступить в регистр, как проходила донация и почему она считает важным рассказывать истории доноров
«В 2015 году я пришла работать санитаркой в Республиканскую больницу в Петрозаводске.
Юрий Гайевич Иоффе как-то раз проводил акцию: приезжал с сотрудниками, регистра и призывал сдавать мазки, рассказывал, для чего это нужно. И старшая сестра мне сказала — пойди сдай мазок, ведь ты молодая, 40 лет еще нет, может, чью-то жизнь спасешь.
Я сделала то, что требовалось, и тут же забыла об этом. Через два месяца мне пришло сообщение, что я состою в регистре доноров.
В начале 2019 года мне позвонил сам Юрий Гаевич и сказал, что мои стволовые клетки подошли пациентке, но больше ничего не объяснил, сказал, что это закрытая тема. Спросил только: могу ли я поехать в Санкт-Петербург, чтобы сдать клетки? Я согласилась. Какие могут быть вопросы, о чем тут думать, если от меня зависит жизнь человека? Меня стали проверять по параметрам совместимости, сделали все необходимые анализы, я прошла полную диспансеризацию.
Юрий Гайевич Иоффе как-то раз проводил акцию: приезжал с сотрудниками, регистра и призывал сдавать мазки, рассказывал, для чего это нужно. И старшая сестра мне сказала — пойди сдай мазок, ведь ты молодая, 40 лет еще нет, может, чью-то жизнь спасешь.
Я сделала то, что требовалось, и тут же забыла об этом. Через два месяца мне пришло сообщение, что я состою в регистре доноров.
В начале 2019 года мне позвонил сам Юрий Гаевич и сказал, что мои стволовые клетки подошли пациентке, но больше ничего не объяснил, сказал, что это закрытая тема. Спросил только: могу ли я поехать в Санкт-Петербург, чтобы сдать клетки? Я согласилась. Какие могут быть вопросы, о чем тут думать, если от меня зависит жизнь человека? Меня стали проверять по параметрам совместимости, сделали все необходимые анализы, я прошла полную диспансеризацию.
Потом мне сообщили, что мой реципиент находится в Москве — это ребенок, девочка 12 лет.
Юрий Гаевич сказал, что у нее все прошло успешно, пошла ремиссия. К счастью, клетки прижились с первого раза, мне не пришлось ездить второй раз в больницу. Больше я ничего о ней не узнала, все строго конфиденциально. Я бы хотела увидеться с этой девочкой, но только, если она сама захочет встретиться. Говорят, для нашей страны это большая редкость. Донор и реципиент почти не встречаются, а за границей такое иногда случается.
Юрий Гаевич сказал, что у нее все прошло успешно, пошла ремиссия. К счастью, клетки прижились с первого раза, мне не пришлось ездить второй раз в больницу. Больше я ничего о ней не узнала, все строго конфиденциально. Я бы хотела увидеться с этой девочкой, но только, если она сама захочет встретиться. Говорят, для нашей страны это большая редкость. Донор и реципиент почти не встречаются, а за границей такое иногда случается.
Рассказываю ли я детям об этом? Сыну сейчас всего восемь лет, а тогда он был совсем маленький. Он только спросил — правда, что ты спасла жизнь другому ребенку? Я объяснила, что, да, ездила в больницу в другом городе, сдавала кровь, чтобы больная девочка выздоровела и жила дальше. Немного поговорили об этом вечером за ужином, и этим все ограничилось. А дочке уже 12 лет и она многое понимает. Тем более, что начались интервью в газетах, меня стали по местным телеканалам показывать, я теперь известная личность в регионе. Но я-то понимаю, что это рекламная кампания, чтобы люди не боялись сдавать кровь и костный мозг и начали спасать людей. Я обязательно стану убеждать детей, чтобы они тоже сдали ДНК, но думаю, они и сами поймут, насколько это важно. Никакого подвига тут нет, это вполне будничное дело. Мы ведь строим свою жизнь на примере родителей. Если они что-то нужное делают для кого-то, то и мы стараемся повторить их опыт».
